Начиная с 1995 года для представителей политического поля Армении (особенно оппозиционной части) основной головной болью был вопрос управления поствыборным процессом. И власти, и оппозиция имеют собственные представления   о поствыборных развитиях и в соответствии с этим осуществляют шаги, которые в плане содержания аналогичны, независимо от лиц, представляющих власть или оппозицию.   

            События постоянно развиваются почти по одному и тому же сценарию. Власти всех типов идут по испытанному пути - избирательные фальсификации, рисование цифр, если необходимо, применение силы в поствыборный период, и всё. А оппозиция или примиряется (1995г., 1998г., 1999г.,2007г.) или идет на поствыборные обострения (1996г., 2003г., 2008г.). И опять, всё. Просто для каждой стороны это «всё» имеет разное проявление.

Учитывая то обстоятельство, что в предвыборный период возможным бывает наэлектризовать массы и обеспечить максимально эмоциональный фон, оппозиционные силы могут сбалансировать властные административные ресурсы.  Иная картина в день самих выборов и после этого. На этих этапах власть консолидирует административные, финансовые, криминальные и силовые ресурсы и оппозиция оказывается в неравных условиях. Начиная с этого момента для оппозиции на первый план выходит вопрос решения методологической дилеммы продолжения политической борьбы - идти революционным или конституционным путем. Перед подобной задачей встали все оппозиционные силы. Каждый по-своему  продолжил поствыборную борьбу, но результаты были те же. Следовательно «голова собаки» зарыта не в методологическом выборе борьбы оппозиции, а в содержании борьбы. То есть, главное не тот вопрос, какой путь избрать в борьбе за власть, тем более, что чисто условным бывает разделение  революционных и конституционных путей.

Теперь обратимся к нашим дням. Если борьба идет лишь за владение властных рычагов, то в этой борьбе точно выиграет действующая власть, применяя разного рода рычаги. А если будет выдвинута задача смены философии системы государственного управления, то вопрос идти революционным или конституционным путем станет четверостепенным. В то время как сегодня он стал космического значения. Нас наверное, ждет новый «халкедонский» собор по рубрике «Конституционные или революционные  пути духовно более честны?».

Напрашивается вопрос - в 1988 году народ вел борьбу революционным или конституционным путем? По-моему, революционным, поскольку выдвигалось требование о системных изменениях. Кто-то другой может утверждать, что  это был конституционный путь. Ничего не могу сказать. Здесь вопрос восприятия. Но этот вопрос «пути» и в то время обсуждался.  Люди для решения системных вопросов поднимали кулаки. У кого-либо и в мыслях не было обсуждать элементарный вопрос смены власти. Дальнейшая смена власти произошла естественным образом. В президентских выборах 1991 победил один из лидеров Движения, взяв на себя полномочия главы государства, и всё.

Древняя китайская поговорка гласит: «Главное не то, какого цвета кошка, главное, чтобы она могла ловить мышей». То есть, нашей стране необходимы системные изменения и та сила, которая четко представит что, чем надо заменить (а не кого, кем), она и станет гегемоном, а методология будет взята на вооружение само собой.

Есть распространенная точка зрения, что при этих властях невозможно вести идеологическую борьбу. В таком случае возникает вопрос - а какого еще другого типа борьбу надо вести? Альтернативой идеологической борьбы являются баррикады. Кстати, баррикадная война также не отрицает ее идеологической необходимости. Некоторые утверждают, что сначала надо сменить власть, а потом только подумать об идеологиях. Это, мягко говоря, ошибочно. Надо знать, что менять на что. Иначе можно из огня да в полымя.

В половине 90-х говорили, что лишь бы Левон ушел, кто хочет, пусть приходит. Теперь те же люди говорят, что лишь бы Серж ушел, кто хочет, пусть приходит. Или хотят, чтобы именно Левон пришел. Когда им говоришь, что зачастую те или иные подходы Тер-Петросяна в плане содержания не отличаются или, скорее всего, шаги Сержа Саргсяна ближе к сказанным словам Тер-Петросяна, они сразу меняют тему разговора и говорят: «Но согласись, что Левон интеллигент и говорит лучше, чем Серж. И потом эти карабахцы...» Итак, далее. То есть получается, что мы выбираем актера, а не руководителя государства, а вопрос место рождения человека делаем самым главным. Я не утверждаю, что все левоновцы так думают, но общий фон примерно таков.

Несомненно, по индивидуальным данным Левон Тер-Петросян по многим параметрам опережает Сержа Саргсяна. Но для меня, например, проводимая  Сержем Саргсяном внешняя, внутренняя и экономическая политика неприемлема, и по этой причине я критикую эти власти, а не по внешним данным президента. А то, что власти должны поменяться - вопрос бесспорный. Но изменение должно носить не личностный характер по теме «Этот самый - уходи. Этот самый - президент», а предполагать концептуальные изменения развития государства. Если на минуту представим, что Серж Саргсян отказывается от нынешнего курса и начинает осуществлять преобразования (что трудно представить, поскольку его шаги свидетельствуют об обратном), то почему мы должны его критиковать. В этом случае критика станет самоцелью. Нынешняя моя критика относительно очень конкретных вопросов. Когда, например, в Ереване были объявлены «дни Абдуллы Гюля»,  я и, думающие как я, люди, будучи сторонниками улучшения армяно-турецких отношений, отрицательно  оценивали эту атмосферу «кирваутюна» (кумовства), поскольку этим точно армяно-турецкие отношения не отрегулируются. А Турция, чувствуя нашу дипломатическую безграмотность и желание властей проблемы внутренней легитимности компенсировать внешней, поспешила активизироваться в вопросе Арцаха. Так и получилось. Это прогнозировалось, что и стало причиной того, что «футбольная» дипломатия Сержа Саргсяна подверглась критике с нашей стороны. Кстати, Тер-Петросян в эти дни созвал пресс-конференцию и приветствовал «футбол» Сержа Саргсяна, а на митинге 1 мая нынешнего года увидел положительные элементы в том, что вопрос Арцаха включен в армяно-турецкий пакет. Это факт, который нельзя отрицать. Следовательно, возникает вопрос - а в то время не было ясно, что «восточные вояжи» Саргсяна ни к чему хорошему не приведут? Если было непонятно, значит политический прогноз и расчет нехорошо были осуществлены и нет гарантий тому, что то же самое не будет сделано. А если было спрогнозировано, но «да будет благословен тот час, когда стопа Гюля вступила на нашу землю», то это уже тема   другого разговора. И много таких вопросов есть. Пока оппоненты властей не будут иметь ответов на эти вопросы, никогда не придут к власти, и не надо людей зря разочаровывать.

Философ Бернштейн отмечал, что  цель - ничто, а движение - всё. По моему впечатлению, Армянский национальный конгресс придерживается этого девиза. То есть, само движение считает более важным, чем цель, которая по большому счету ограничивается актом прихода к власти. В подобных случаях движение рассматривается как высшая субстанция, а его лидер - идол. Так и есть. На минуту давайте предположим, что по каким-то причинам Тер-Петросян объявляет о выходе из политики. Уверен, что с этого момента Армянский национальный конгресс больше не будет существовать. И поскольку Тер-Петросян объявил, что будет бороться до конца, то АНК, по этой части ничего не угрожает.

Естественно, что приоритетность в вопросе движения к цели должен быть отдан выбору «нетернистого» пути борьбы. Что и делается. Не случайно, что самыми большими врагами считаются те, которые, по мнению Тер-Петросяна, толкают движение на неблагоразумные шаги.

Отнюдь я не придерживаюсь того мнения, что АНК должен идти на революцию. Тем более, что пока не оформлено терпетросяновское восприятие понятия революции и цели борьбы. Стратегию и тактику нельзя путать и переставлять места.

Если какое-либо движение преследует цель лишь менять представителей власти, то и конституционные, и революционные пути, ведут в одно и то же место, где «стена». Для того, чтобы обойти или разрушить эту «стену», необходима широкая общественная консолидация. А эта консолидация может быть не человека (это идолопоклонничество), а вокруг идеологии или цели.

Если цель - ничто, то единственной ценой борьбы становится личность лидера, а надеждой на достижение смены власти - ошибка напротив стоящего, придерживаться принципа «Чем хуже, тем лучше» или «В один день вынужденно подаст в отставку», жить под девизом «Жди у моря погоды» или же  занятие самообманом участников движения словами «Он что-то знает».

Если цель - ничто, то борьба приобретает чисто технологический вид. А в этом случае, в один день благоразумным может считаться  революция «песни и танца», круглосуточные митинги и другие аналогичные явления, а в иной день  «...Многие пытались сбить нас с пути конституционной борьбы, многие обвинили нас в нерешительности, многие толкали идти на неблагоразумные шаги - круглосуточные митинги, бессрочные сидячие забастовки, пикеты и другое».   То есть, то, что было приемлемо  вчера, сегодня может считаться неблагоразумным. «Се ля ви». Так что, бессмысленным считаю тот спор, каким путем ныне должен продолжить борьбу АНК. Повторю, если главное - движение и его лидер, то какая разница.   

Движение должно иметь идеологическое направление, а не вектор идолопоклонничества, чтобы в борьбе не было каникул и «рекламных пауз». Кто-нибудь помнит, чтобы  возглавляющий Движение комитет «Карабах» объявил бы перерыв политической борьбы?...

Андраник Теванян