Опубликованная на сайте «7or» дискуссия Геворка Алтуняна с Артаком Алексаняном для меня было очень примечательна. Личности в данном случае не имеют значения. Проблема в том явлении, символами которого по воле случая (скорее, по неволе) стали они. Чтобы не затягивать  мою речь, я решил разделить свой отклик на две части. Одну часть, которая касается концептуальных проблем, представлю в этом материале, а вторую часть, постановки вопросов связанные с  отдельными утверждениями, постараюсь представить в обсуждениях развернутых в блоге «7or».

           Прежде всего, предоставим слово уважаемому Артаку Алексаняну: «В карабахском вопросе я считаю, что это провинциальный страх, хотя бы те слухи, пущенные в оборот оппозицией о том, что что-то было подписано, или Карабах мы уже сдали, или освобожденные территории сдадим, до осени растают, а процесс будет идти по своему руслу. Уже сопредседателей третьего поколения меняем, ушел и Метью Брайза. Переговорный процесс будет продолжаться так же, как и прежде» и еще в одном месте: «Уверен, что, по крайней мере, в ближайшие один-два года этот конфликт не будет решен». Этот фрагмент очень примечателен, поскольку раскрывает очень распространенный у нас подход, который под завесой «мудрого изречения» скрывает полное отсутствие концептуального подхода в вопросе Арцаха. Просто несерьезно.

            Подтекст мысли Алексаняна ясен и знаком: Что вы всполошились, всё равно, как было до сих пор, так всегда и будет, сколько раз такой шум поднимали, и всё равно ничего не было, так что спокойно спите в ваших домах, и нас оставьте в покое. Когда так думает рядовой гражданин, это еще можно спокойно принять, но когда подобное мнение выражает некто претендующий на роль эксперта, или когда политика всей страны относительно жизненоважной проблемы строится на подобном чисто бытовом мышлении, то это уже гораздо серьезнее. Имеет место простая подмена: под ярлыком экспертного анализа и прогноза нам преподносят бессодержательные доводы, основанные на обыденной психологии. Посмотрим внимательно, какое обоснование дается озвученному мнению. Прямого никакого обоснования даже не дается, а косвенно говорится, что поскольку прошлый опыт подсказывает, что ничего не было, сопредседатели приходят и уходят, значит так и будет по крайней мере ближайшие один-два года (и если продолжим по той же логике подтекста, а потом будет видно, братан): Это как раз и есть типичное обыденное мышление, которое не имеет никакого отношения к анализу. Обыденное мышление всегда обосновывается на тот ложный опыт, что если что-то есть, то значит так всегда и останется. Такое мышление имеет свое место в жизни, но в политике оно чрезмерно опасно.      

            В контексте такого мышления Армения исполняет роль абсолютно пассивного объекта в осуществляемом кем-либо урегулировании, чья единственная надежда на то, что «Брайза тоже ушел», а «сопредседатели расстают». Совершенно непонятно, какое отношение мы имеем к этому всему? Какое отношение должны иметь к процессу урегулирования? Нужно нам урегулирование или нет? Если да, то какой ценой? Вообще, что есть урегулирование? Во имя чего участвуем в нем? И во имя чего мы можем и обязаны отказаться от него? Выгоден нам нынешний формат урегулирования или нет? А философия урегулирования? Каково влияние постоянно меняющегося мирового контекста на процесс урегулирования, и какие есть тенденции, которые ускоряют или замедляют процесс? Как связана с урегулированием наша внутренняя ситуация? Или они вообще не связаны друг с другом, один на холодных горах Марса, а другой в адских пустынях Венеры? Нет даже и намека ни на один из подобных вопросов, ну просто, это пройдет. И это не провинциальность?

             Ясно, конечно, что проблема не только в Артаке Алексаняне. Если бы это было частным мнением, то вообще не было бы никакой проблемы. Но вся боль в том, что это государственное мышление - участвовать в процессе, без уточнения цели участия, без серьезного отношения к нему, без учета его контекстной связи с другими внутренними и внешними вопросами, с одной лишь надеждой, что так притворяясь, все пройдет. То есть, во внешнюю политику вводится та же имитационная «концепция», которая есть во внутренней политике.

            Другие части интервью открывают перед нами гораздо более интересные аспекты той же темы, в частности в тех участках, где идет речь об армяно-турецких отношениях. В особенности выясняется, что важнейшая если не сказать единственная проблема нашей внешней политики заключается в том, чтобы доказать «цивилизованному миру», что мы «христианское и не агрессивное государство», так же как и стать «ньюсмейкером». Действительно,  эпохальные открытия, о которых, прося читателя о снисходительности, поговорим во второй, заключительной части этой статьи.

Грант Тер-Абрамян