- За последние несколько лет мы уже привыкли к характеристике «горячий» к различным временам года - «горячие» лето, осень и т.д. Сейчас впереди сентябрь. Будет ли он «горячим» в плане внешней политики и насколько эти процессы повлияют на внутреннюю жизнь?

- Геворк Алтунян -Если попытаемся понять, какие задачи поставлены в повестке дня внешней политики, то очевидно определенную «горячность» внесет вопрос армяно-турецких отношений, связанный с ответным футбольным матчем Турция-Армения. То есть, интрига будет - поедет ли президент, чтобы присутствовать на этой игре или нет? Если не поедет, то какая будет реакция? Власти Армении в последнее время в очень резком тоне начали отзываться об этих отношениях. В частности, президент заявил, что поедет для присутствия на этой игре, если откроются границы, или, если Армения будет на пороге разблокирования дорог.

Во внешней повестке дня, естественно, будет и вопрос карабахского конфликта, поскольку как будто процесс вокруг Мадридских принципов провален и возникает какой-то новый процесс, который уже начал называться Краковским, или, не знаю, в дальнейшем будет иметь другое название. Однако очевидно, что некоторые развития в и этом контексте будут. То есть в плане внешней дипломатии, внешней политики я лично ожидаю горячей осени.

Артак Алексанян - Я согласен с Геворком в том плане, что во внешней политике есть два основных вопроса и событий - это развитие армяно-турецких отношений и карабахское урегулирование. В плане армяно-турецких отношений, я считаю, что здесь «горячего» не будет. Прогноз следующий - 1.президент не направится смотреть футбол, 2.Турция не откроет свои границы 3.наши же проиграют футбол.

В карабахском вопросе я считаю, что это провинциальный страх, хотя бы те слухи, запущенные в оборот оппозицией о том, что что-то было подписано, или Карабах мы уже сдали, или освобожденные территории сдадим, до осени растают, а процесс будет идти по своему руслу. Уже сопредседателей третьего поколения меняем, ушел и Метью Брайза. Переговорный процесс будет продолжаться так же, как и прежде. Я не считаю, что во внешней дипломатии будет какое-нибудь горячее событие. Конечно, его «горячим» сделают журналисты, это наше дело, чтобы еще интереснее читали наши статьи, но это отнюдь не означает, что нас ожидает такое большое событие.

- Если уровень армяно-турецких отношений удовлетворит армянскую сторону, естественно президент отправится. Сейчас эти армяно-турецкие отношения, какие имеют шансы, чтобы удостоиться совместного футбольного просмотра? Поедет ли президент или нет? Вы согласны с Алексаняном, президент не поедет? 

Г.А. - Я бы так не был уверен, что президент не отправится. Вероятность очень велика,  что не поедет, потому что процессы ведут к тому. Сейчас нынешняя активность на армяно-турецком поле явным образом охладилась, однако неизвестно, какие шаги предпримут власти Турции, поскольку вопрос армяно-турецкого примирения касается более широких интересов, чем интересы Армении и Турции. И не случайно, что руководителя ряда сверхдержав мира постоянно выражаются в пользу армяно-турецкого примирения.  Я, например, предполагаю, что Турция попытается предпринять определенные шаги, чтобы хотя бы создать имитацию, что Турция действительно готова к процессу, к улучшению отношений с Арменией. Но каким образом это проявится, затрудняюсь сказать, но то, что подобные шаги будут, я уверен. Каким образом это отразится на решении президента присутствовать на игре или не присутствовать, опять затрудняюсь сказать, но не думаю, что турки попытаются в таком замороженном виде держать процесс. Какие-то вещи произойдут и, не исключаю, что они будут иметь какое-то интересное содержание и интересные развития.

- Г-н Алексанян, ваша оценка, что президент не направится в Турцию, границы не откроются, а наши проиграют на поле игры.  Фактически, промежуточно  подводите итоги этого цикла «футбольной» дипломатии. С учетом Вашего этого прогноза  армянская сторона больше с «плюсом» или «минусом» вышла из этой «футбольной» дипломатии? 

А.А. -Я считаю, что с плюсом, поскольку американцы имеют такое выражение в дипломатии, говорят «это стоило попробовать». Ясно, что команда Сержа Саргсяна во внешней политике попыталась открыть какие-то новые фронты. Эта команда отличалась от прежней команды Кочаряна и Осканяна тем, что в дипломатическом этикете и публичных заявлениях шла более рискованным путем, что вызвало недовольство Дашнакцутюн и также недоумение Диаспоры. Люди пошли на риск, конечно, могли и не пойти, но пошли и попытались предпринять какие-то дипломатические шаги. Стоило это делать или нет? Конечно, стоило. Прежде всего, потому что, президент, Армения стали «ньюсмейкерами» - оказавшись на передовицах мировых СМИ, и самое главное, показали готовность Армении улучшить отношения с соседями. У нас есть эта проблема, конечно, есть.

- Если ты становишься «ньюсмейкером», то это для Армении положительное достижение?

А.А. - Да.

-Если это критерия, то можно сделать большее - объявить, что Армения считает, что Армянского геноцида не было, а Карабах полностью сдаем Азербайджану. Уверяю, весь мир будет говорить и писать только о нас, и мы станем «ньюсмейкером» - создающим новость...

А.А. Не надо доходить до версии сумасшествия. Смотря, что ставишь. Проблема в следующем - люди сделали трезвомыслящий шаг, не так, чтобы пошли на глупый риск.

- То есть, подписанный 22 апреля документ считаете нормальным?

А.А. - Да.

- Что мы выиграли?

А.А. - Говорю опять, Армения выиграла то, что показала свою готовность улучшить  отношения с соседом, с Турцией, без каких-либо предусловий.

- Вы, когда говорите, в Вашем слове как будто есть третья сторона, арбитр, и у нас есть проблема им что-то доказать - «показали», «увидели» и т.д. Объясните, а кто это они?

А.А. - Это международное сообщество, цивилизованный мир, это те форумы, где говорится об Армении. Когда ты представляешь Армению, то первое, что они говорят это «О, у вас есть проблемы с Турцией, у вас есть проблемы с Азербайджаном». Азербайджан и Турция постоянно говорят, что Армения - это та страна, которая имеет проблемы с двумя из четырех соседей, с третьим имеет полудружественные-полудобрососедские отношения. И действительно, Армения имеет проблему улучшения своего имиджа. Это нам кажется, что к Армении относятся по-хорошему. Нет, наоборот.

- Как Вы видите решение этой проблемы?

А.А. - Я считаю, что эта проблема полностью не будет решена. Эта проблема, решаемая годами, сотнями лет и, чтобы ты себя представлял, как цивилизованное и демократическое, христианское и не агрессивное государство. И в этой цепочке турецкой и азербайджанской агрессивной антиармянской пропаганды эта политическая инициатива, думаю, имела определенное влияние.

- Г-н Алтунян, что бы Вы сказали о «плюсах» и «минусах»?

Г.А. - Мы должны смотреть с различных точек зрения. Если говорить конкретно о заявлении 22 апреля и дорожной карте, то мы, думаю, немного поспешили и, тем самым, наверное создали предварительные условия, чтобы Обама 24 апреля не произнес слова «геноцид». Однако, что касается другой плоскости, то есть конкретно армяно-турецким отношениям, то я в этом плане согласен с Артаком, поскольку здесь надо смотреть на проблему с другой плоскости. Действительно ли Армения сможет улучшить отношения с Турцией? Конечно, должна. Действительно ли Армения, как одна из стран Кавказа, должна приложить усилия, чтобы в этом регионе установить стабильность и мир? Конечно, должна.  Действительно ли мировое сообщество  ревностно относится, чтобы Южный Кавказ имел нормальную атмосферу для сотрудничества. Кто предпринял процесс, который может привести к этому, при этом, в частности, в контексте примирения отношений с Турцией и этим все становится ясно. И Армения в истории своей внешней политики зафиксировала тот единичный случай, когда власти Армении выступили с позиции инициативы, а не в статусе стороннего наблюдателя. Армения для всего мира или всех силовых структур оказалась в том статусе, когда стала как воспринимаемый партнер для мира.

-А какая нам от этого выгода?

Г.А. - Я чувствую.

- Как?

Г.А. - Ну, говорю так, как и Артак, прозвучали многочисленные заявления, из коих чувствуешь, что отношение к Армении, которое было прежде, существенно поменялось. То есть, Армения не воспринимается как униженным, слабым и неспособным к чему то государством. Она воспринимается, как инициативное государство.

- Армяно-турецким сближением, что мы выиграли на этом фронте? Не согласные с Вашим мнением люди отмечают те «минусы», которые мы имели в результате футбольной дипломатии. Первое, когда Турция не так активно вмешивалась в вопрос Карабаха, а сейчас Турция, начиная с чиновника низкого ранга до высшего руководства, получила возможность и право обсудить проблему Карабаха с кем хочешь. При этом с начального футбольного «паса» Сержа Саргсяна, когда он говорил, что я просил, чтобы Гюль содействовал в вопросе Карабаха. Это потом президент сказал, что было бы хорошо, если б Турция не вмешивалась. Второе, 22 апреля, после публикации известного документа процесс признания Геноцида приостановился во всем мире. Третье, мы не получили открытых границ, задачу, которую мы ставили в основу «футбольной» дипломатии, в качестве основной. Четвертое, обострились отношения Армения-Диаспора.

Г.А. - Как Дмитрий Медведев, так и руководители других государств мира не раз заявляли, что Карабахский конфликт должен быть урегулирован в формате Минской группе ОБСЕ. То есть, какой-либо другой вариант для мира неприемлем. А что скажут, какие заявление сделают носители власти низкого или высокого ранга, меня не интересует.  Как бы Турция не пыталась говорить о Карабахском конфликте, это не означает, что Турция начинает вмешиваться в процесс Карабахского конфликта. Это однозначно. И раньше говорили, и много говорили, на уровне, как президента, так и премьер-министра, и министра иностранных дел. Постоянно говорили и говорили с позиции силы, то есть с позиций применения давления на Армению, используя в качестве довода процесс примирения. Сейчас этот процесс смягчился. Если попытаемся провести параллели, за один-два года в тех же заявлениях заметите явные различия.  То есть, это означает, что мы зафиксировали прогресс, что Турция смягчила свою тональность, связанную с карабахским конфликтом. Я это вижу очевидным образом.

- Какие это были заявления?

Г.А. - Многочисленные заявления.

- Я процитирую одно заявление: «Турция всегда будет защищать интерес Азербайджана». 

- Если мы попытаемся рассмотреть эти предусловия, которые были до этого процесса армяно-турецкого примирения, те предусловия, которые были до этой последней инициативы, которая называлась «футбольная дипломатия», то мы увидим, что там нет четко закрепленных предусловий. А сейчас предусловия, как такового, нет. То есть, Турция для установления отношений какого-либо предусловия не выдвигает.

- Правильно  просить поддержки у Турции или нет?

Г.А. - Конечно, правильно. Мы можем просить содействия у Польши?

- Польша это другое.

Г.А. - Я, например, заявление президента в этом контексте понял бы - Вы имеете отношения с Азербайджаном, прошу вас содействовать, чтобы Азербайджан с подобной ревностью не относился  к примирению отношений с Вами.

- Документ 22 апреля - отрицательный пункт?

- Г.А. - Я считаю, что было неверным делать это заявление 22 апреля, поскольку тем самым мы просто дали возможность Обаме использовать процесс примирения, наличие дорожной карты и избежать произношения слова «геноцид». Я это расцениваю так и там я какой-либо логики не нахожу, зачем это надо было делать 22 апреля.

- Но ведь и это делалось в рамках «футбольной» дипломатии, что Вы расцениваете положительно?

Г.А. - Давайте сделаем так - поскольку задача шла к тому, что была ли действительно тенденция, что процесс армяно-турецкого примирения увенчалась успехом, то конечно, тенденция была. Думаю, что, как в Турции, так и в Армении, и во всем мире зафиксируют, что тенденция, развития идут к тому, чтобы граница открылась и установились дипломатические отношения. Даже очень серьезно обсуждались как с армянской, так и с турецкой стороны сроки открытия границ.

- До 22 апреля, кажется, Эрдоган трижды заявлял, что границы откроются и отношения урегулируются тогда, когда хотя бы с освобожденных территорий будут выведены войска Карабаха. На фоне этих заявлений была подписана дорожная...

Г.А. - В то же время президент Турции Абдулла Гюль имел встречи с президентом РА Сержем Саргсяном и после этих встреч были выступления, в которых прозвучала точка зрения, что отношения будут установлены в здравомыслящие сроки.

- Отрицательную реакцию Диаспоры на решение от 22 апреля считаете положительной или отрицательной?

Г.А. - Иногда бывают задачи, которые могут быть болезненными для Диаспоры или предпринятые со стороны Диаспоры шаги, которые будут болезненными для Армении. Здесь надо учитывать интерес Армении. Из наших интересов исходило установление отношений с Турцией.

- Что бы Вы сказали об отмеченных мною отрицательных пунктах, господин Алексанян?

А.А. - Понятно, что после старта «футбольной» дипломатии, когда Армения очень активно начала эту дипломатию, у Турции была сверхзадача - это был Азербайджан, который поднял вопль. Использовать Карабах, как предусловие для замораживания отношений или хотя бы для переговоров с Арменией, было понятно и ожидалось со стороны Турции. Что делает Турция? Она «крутит» по вопросу Карабаха, говорит, что пока  не будет решен карабахский вопрос, я не открою границы.

- Это мы дали им возможность в вопросе Карабаха, шанс, которого прежде у Турции не было.

А.А. - Это не отрицательное - пусть даже президент Гондураса говорит о Карабахе. Это провинциальный страх - ой, сказали, что это означает? Есть формат Минской группы ОБСЕ, и все. Сопредседатели Минской группы ОБСЕ решают. Страны большой восьмерки приняли заявление по поводу Карабаха. А что и по этому поводу мы должны были поднять вопль. Президент сказал, что мы приветствуем любую страну, которая может быть полезной в карабахских переговорах, в том числе и Турцию. В этом нет ничего из ряда вон выходящего.

-А процесс признания Геноцида, который фактически после 22 апреля был приостановлен. В тех же США в этом году мог бы быть принят это. И они, чтобы спасти свое лицо, должны были сделать это. Не говорю, что они сказали бы, но после 22 апреля они получили легитимный шанс не говорить об этом. Что мы получили, вот это мы не знаем?

А.А. - Скажут в следующем году. Какие проблемы?

- Откуда вы знаете?

А.А. - Если они собирались сказать, то скажут в следующем году, какие проблемы. Обязательно, чтобы они это сказали в нынешнем году?

-Но уже есть процесс...

А.А. - Сейчас процесс может быть приостановлен. В этом году он не сказал, в следующем году скажет. Конечно, с Диаспорой возникли проблемы.

- Но проблема Геноцида, это не только относится к Диаспоре? Прежде всего, это проблема РА.

- А.А. - Кто-либо вопрос признания Геноцида не снимал с повестки дня внешней политики.

- «Де-факто, снят сегодня.

- Г.А. - То есть, что делают? Не говорят о признании геноцида?

- Нет, такого процесса не существует.

Г.А. - А что за процесс, каков видимый процесс?

- То, что каждый год, как минимум, несколько стран официально признавали или обсуждали этот вопрос.

Г.А. - Такого не было, чтобы каждый год несколько стран...

А.А. - Давайте, будем немного откровенны и будем рациональнее. Что дают нам эти признания? Самый ощутимый результат, который армяне сегодня почувствовали на себе, это возврат векселей нью-йоркской страховой компании.

- Из сказанного надо полагать, что не надо выдвигать вопрос геноцида?

А.А. - Ставить вопрос геноцида, отнюдь не означает, что надо, думая о прошлом, забывать о будущем. Есть также национальные первоочередности. Сказанное мною следующее - да, ожидалось, что диаспора должна была быть недовольной. Судя по их чувствам, ясно, что они должны быть недовольны, но на чашу весов поставлены будущее и прошлое Армении.

- Будущее Армении не совпадает с интересами диаспоры?

А.А. - Просто не созвучно. Мы можем с Турцией иметь открытые границы, обсуждать и говорить о Геноциде с Турцией.

-Господин Алексанян, должен ли вопрос признания Геноцида быть в повестке дня внешней политики?

А.А. -Да.

-Вы, как гражданин РА, как предполагаете, что даст признание Геноцида, что должно быть?

А. А. -Я думаю, что процесс признание Геноцида должен продолжаться до тех пор, пока не приведет к тому, что Турция официально признает Геноцид, и к тому, что если даже территории не будут возвращены, то хотя бы деньги и богатства наших дедушек должны быть возвращены их потомкам. Это наша высшая цель. Признание Геноцида включает в себя ряд уровней, это в первую очередь признание армянского наследия, признание армянской культуры, армянской собственности и возврат армянских денег.

-То есть, у Вас нет территориальных притязаний к Турции путем признания Геноцида? У Вас только денежное требование?

А.А. -Лично я так считаю. В свое время я разговаривал и с Осканяном, и с Налбандяном, они говорили, что поскольку признание Геноцида является многослойным и постепенным процессом, на этом этапе наша сверхцель в том, чтобы это признала Турция и признал мир. В каком направлении пойдет процесс после этого, покажут события. Я говорю то, что до сих пор не звучало.

-Что скажите Вы господин Алтунян?

Г.А. -Есть реалистичный подход, есть эмоциональный подход. Реалистичный подход в том, что в какой-то момент Турция признает Геноцид армян. Я затрудняюсь сказать, что за этим последует, поскольку тем самым мы перейдем на эмоциональный уровень. Я, например, не верю, что когда-либо будут возвращены армянские земли, поскольку исторические земли не возвращаются, земли завоёвываются или освобождаются.

-Исходя из той же логики, предполагаете ли Вы, что мы не должны сдавать освобожденные территории вокруг Карабаха?

Г.А. -Нет. Исходя из той же логики, если Советский Союз дошел до Берлина, это не означало, что в Берлине должна была быть установлена Советская власть. Проблема в том, что для того, чтобы удержать что-либо, в частности землю, нужен пояс безопасности, то, что происходило в истории много раз. Сегодня, если говорим о Карабахском конфликте, то сверхцелью для нас является суверенитет Арцаха, реальная независимость Арцаха.

-Говоря Арцах, какую территорию Вы имеете в виду?

Г.А. -Нагорный Карабах+Лачин.

-Карвачар и другие районы должны быть сданы?

Г.А. -Мы должны понять, что если мы имеем Арцах, действительно независимый, международно признанный и признанный также и со стороны Азербайджана, то мы должны пойти на реальные уступки, и думаю, что это приемлемые, допустимые уступки.

-А эти переговоры проходят именно по такой модели?

Г.А. -Не могу сказать, поскольку я не знаком с деталями переговоров, я знаю лишь о Мадридских принципах, что очень мало, потому что это принципы, а что обсуждается в действительности, затрудняюсь ответить.

-Приемлемы ли для Вас эти принципы?

Г.А. - В чем-то - да, в чем-то - нет. В том плане неприемлемы, что не уточняются в какие сроки должен состояться референдум.

-Как Вы представляете модель? Сначала сдаем, а потом ждем доброй воли Азербайджана?..

Г.А. -Нет. Это должно быть комплексно. Должны быть даны международные гарантии, Азербайджан должен принять, что, предположим, в воспринимаемые сроки должен состояться референдум.

-Как Вы представляете международные гарантии?

 Г.А. -Входят миротворческие войска, ООН принимает резолюцию.

-Когда и где это было, чтобы миротворцы устанавливали мир....

Г.А. -Могу подсказать. После Югославского конфликта (не тогда, когда войска НАТО вошли в Югославию, а после окончания конфликта) там будто бы утвердился мир.

-В Абхазии и Осетии после конфликта не было миротворцев?

Г.А. -Я понимаю ту модель, которую Вы сейчас выдвигаете. Если Вы сейчас скажите другой вариант урегулирования Карабахского конфликта, я приму, то есть, тот вариант, который говорите Вы, в основном говорят люди, которые настроены очень радикально и популистски.

-Почему смотрим с точки зрения Турции, что турки не возвратят земли, поскольку завоевали, а с нашей точки зрения говорите, что если взяли земли, то должны отдать?

Г.А. -Потому что тут есть проблема. Что является для Вас сверхзадачей? Для меня сверхзадача - независимость Арцаха. Дай Бог, чтобы достигли успеха те люди, те деятели, которые утверждают, что для них Арцах означает все освобожденные районы, и что Арцах будет независимым вместе с этими районами и пусть нежелателем буду я.  Но так не бывает.

А.А. -Мой вариант решения следующий.  Однажды, и Роберт Кочарян, и Серж Саргсян сделали почти равноценные заявления. Заявления следующие: пусть никто не думает, что судьбу Арцаха решит один человек, даже если это будет самый патриотичный и самый преданный. Судьба Арцаха будет поставлена на референдум и будем решать мы все.

-Референдум в Армении? Мы же знаем, как проходят голосования....

А.А. -Так можно на всё в Армении смотреть с недоверием.

-Хорошо. Господин Алексанян, а какое на Ваш взгляд благоприятное для армян решение?

А.А. -Самый важный для меня пункт следующий: с чего началось Карабахское движение? Карабахское движение началось по той причине, что для армян, живших в Карабахе, было небезопасно. Я хочу, чтобы решением Карабахского конфликта создалась ситуация, при которой живущие в Арцахе армяне жили, работали и развивались без каких-либо угроз для своей жизни.

-Как?

А.А. -Для меня всё равно как будет. Карабах в составе Азербайджана? Нет, не может быть, потому что мы это видели 70 лет и поняли, что это невозможно. 

-А как видите Вашу модель?

А.А. - Будет ли в составе Армении, будет ли в составе Арцаха или посредством трех сопредседателей, не знаю, вне состава Азербайджана, в каком-то переходном периоде будет.   Ничего, пусть будет так, поживем 200 лет и после этого увидим.

 -В границах каких территорий представляете?

А.А. -Давайте будем искренни, на тех освобожденных территориях никто не живет.

-Может быть, в этом наша ошибка? Может быть, нужно было заселить?

А.А -Изначально эти территории были взяты для того, чтобы были поставлены на чашу весов переговоров.

-Кто сказал?

А.А. -Так было. Об этом говорил Вазген Саркисян, говорил Серж Саргсян, говорил Роберт Кочарян, говорил Левон Тер-Петросян.

-Покажете тот источник, где Вазген Саркисян говорил такое?

А.А. -На всех своих пресс-конференциях говорил.

-Когда?

А.А -В данный момент не могу вспомнить...

-Хорошо. Какие территории возвращаем?

А.А. -Кельбаджар и Лачин нет, остальное да.

-А часть, обеспечивающая пояс безопасности Капана? Подлежит ли она возврату?

А.А. -Да.

-Как представляете эту модель? Сначала должны сдать, да? Потом что будет?

А.А. -Вы задаете вопрос, который стал причиной смены власти. Это целая наука....

-Если это так сложно, как народ будет решать на референдуме?

А.А. -На референдуме бывают очень ясные вопросы, политологический вопрос не задается, там нужно отвечать «да», «нет».

-Предположим, что на референдуме будет вопрос: «Согласны ли Вы, чтобы Карабах был в независимом от Азербайджана состоянии, имел непосредственную связь с Арменией и гарантии безопасности?» Что Вы ответите?

А.А. -Да.

-Но под этим можно понимать маленький Лачинский коридор в 30 км, можно понимать одну целую связь с Арменией, можно понимать связь через Кельбаджар и Лачин. Это можно понять все, что хочешь.  То есть, сказанный Вами референдум будет написан в очень «безразмерном» понятии, что ни один разумный армянин не скажет «нет», скажет «да». А потом власти еще скажут, что народ сам согласился.

А.А. - Вы примерно перевели на политологическое поле логику сказки «Храбрый Назар» - а если будет так, а если будет сяк... Проблема в том, что сегодня никто не может сказать, о чем ведут переговоры президенты.

-А почему в Азербайджане нет таких пораженческих настроений?

А.А. -Потому что, в отличие от Азербайджана, Армения победившее государство. Азербайджан потерпел поражение. У них психология проигравшего, у них есть проигравшее поколение, слабая армия и слабая в отношении своего народа, несостоявшаяся психология власти.

-А почему у победившей нас Турции нет такой политики?

Г.А. -Турция не находится в состоянии конфликта.

-Но ведь была, нет?

Г.А. - Да, были, это другое, в 17 веке тоже были другие войны, потому что в 4 веке были другие войны. Сегодня есть конкретный конфликт между Арменией и Азербайджаном. Сегодня есть территориальная проблема, и сегодня есть переговорный процесс. Я, например, нахожу, что этот переговорный процесс может еще 100 лет так остаться.

-Господин Алтунян, Вы считаете, что пока вопрос Арцаха не решится, у Армении нет шансов на развитие?

Г.А. -Конечно я так не думаю.

-А почему мы спешим?

Г.А. -Кто сказал, что спешим. Если бы власти спешили, мне кажется, этот вопрос давно был бы решен.

-Вы говорите о статусе и гарантиях безопасности в обмен на определенные освобожденные территории, а в Азербайджане нет такой силы, которая обсудила бы подобный вопрос. Они говорят: Карабах тоже наш, Сюник тоже наш. Там нет силы, с которой можно было обсудить сказанные вами двумя вещи.

А.А. -В отличие от Армении, где любая политическая сила может выражать любую мысль, в Азербайджане голоса звучат в унисон. То есть, в Азербайджане никакая политическая сила не может выражать мысль, которую я мог бы прочитать где-либо, все сайты контролируются, в отличие от Армении. Азербайджан является 100%-ое тоталитарное государство, где даже за беседу такого рода нас четверых сейчас забрали бы в КГБ.

-Тогда, как мы доверяем такому государству и желаем, сдав земли прийти к миру?

А. А. -Правильно... но скажи альтернативу переговорам и думаю, что власти примут ее.

-Это внутреннее развитие Армении, заселение территорий, нормализация в РА во внутриполитическом, экономическом, правовом и других сферах...

А. А. - Одно другого не исключает.

Г. А. -То есть, международное сообщество требует, говорит, чтобы урегулировали Карабахский конфликт, что на Южном Кавказе должна быть стабильность, и само предлагает формат, по которому должны вестись переговоры. И что делаем мы? Говорим, нет, мы не участвуем в переговорах, нам не нужны ваши принципы. Это и есть альтернатива?

-Сначала мы должны решить наши проблемы, потом посмотрим, кто что говорит.

Г.А. -Но во время переговоров обсуждается проблема статуса Арцаха. Почему представляете сдачу территорий, а статус не представляете?

-Не представляю эту ситуацию без естественной оборонительной системы. Война начнется сразу после сдачи территорий.

Г. А. -Вы верите в искренность властей Азербайджана, но не верите в искренность властей РА. Вы не верите, поскольку говорите, что как только отдадим земли, сразу начнется война, и будет плохо, но в том случае, когда власти РА тысячу раз заявляли, говорили, что не может быть ситуации, когда в результате какого-либо решения населению Арцаха будет угрожать какая-либо угроза.

-Но сказанное властями не является истиной в высшей инстанции. Мы тоже делаем наши анализы и думаем, что начнется война. Хорошо. Один прямой вопрос. Агдам наша родина или нет?

Г. А. -Моя родина в другом месте.

-Да или нет?   

Г.А. (После маленькой паузы - ред.) Агдам - освобожденный район, пояс безопасности.

-Нет, конкретно: наша родина или нет?

Г.А. -Не знаю с какой формулировкой вы спрашиваете?... До 1915 года наша родина была совершенно другой.

-Хорошо. По-вашему мнению, господин Алексанян, Агдам не наша родина?

А.А. -Баку тоже наша родина (смеется - ред.). Это не может быть серьезным вопросом, чтобы ждали от меня серьезного ответа. Агдам - часть исторической родины, Агдам - часть Армянского нагорья. А конкретнее, Агдам не наша родина, нет.

-Хорошо.... Что будет? Есть ли у нас решение?

Г.А. -Уверен, что, по крайней мере, в ближайшие один-два года этот конфликт не будет решен. Что касается армяно-турецких отношений, в данном случае я ожидаю определенную активность, определенное потепление. Турция попытается сделать определенные шаги, которые убедят Армению и мир, что она хочет установить отношения.

-И последний вопрос. Приведут ли внутриполитические события к внеочередным общегосударственным выборам?

Г. А. -Конечно не приведут....

А.А. -Не знаю, у меня очень мало экспертиз в плане внутренней политики, потому что я очень мало слежу. То, что делает оппозиция, для меня непонятно, то есть не могу сказать логику их борьбы.

Г.А. -К смене власти должно привести какое-то мощное движение, оно должно привести к развалу власти изнутри. Подобных процессов нет: оппозиция, Левон Тер-Петросян несколько раз заявляли, что всё нужно делать конституционным путем. То есть, это означает, что оппозиция уже поняла, что нужно подготавливаться к очередным выборам.

А.А. -Я не знаю, не могу сказать, поскольку внутриполитические перестановки всегда возможны. В любой момент, как экономический кризис, гибель мира, так и перестановки у нас непредсказуемы.

Беседу вел Эдуард Сарибекян