Интервью с режиссером фильма «Тлеющий фитиль» Дживаном Аветисяном

-Как Вы оцениваете нынешний процесс налаживания армяно-турецких отношений?

-Плохо. Я один из тех тысяч людей, которые говорят «нет» этому процессу урегулирования армяно-турецких отношений. Никакое поколение не имеет права решать признавать эти границы. Никто не имеет права признавать их сегодня. Те границы, которые были начерчены во время насильственной военной ситуации и на очень жестких принципах. Почему мы должны признавать? Почему мы не создаем отношения с Турцией так, как с Францией? Мы признавали чью-то границу, например, Швейцарии? В договорах имеется пункт, что в отношениях с Францией мы не должны вмешиваться в дела Швейцарии? С Турцией мы сегодня не можем сравниться ни с экономической, ни военной точки зрения. Важно одно - у нас имеется Геноцид. Это наша сила, способная противодействовать Турции, а мы сегодня очень дешево продаем Геноцид Турции. О какой комиссии историков идет речь? Об этом не должно говориться. Хотите - соглашайтесь, открываете дорогу, хотите - нет. Вопрос Геноцида должен быть на той же позиции, что и был ранее. Вопрос Геноцида надо рассматривать в правовом поле, а не с историками. Есть пункт, что стороны готовятся открыть границу. Но мы не закрывали границы. Я хорошо помню, что после освобождения Кельбаджара в 1993-ем Турция закрыла границу. Почему мы должны открывать, если закрывали они? Почему подобно Мадридским принципам эти документы закрепляют интересы Турции? То есть, мы устанавливаем отношения с нашими соседями, сдавая наш последний аргумент. У нас нет ничего в запасе, мы все отдаем, говорим, что открывайте границу, мы отдадим Карабах, признаем границу, сведем на нет процесс признания Геноцида. Сделаем все, а потом Турция после небольшого инцидента закроет границу, и мы потеряем все то, что не принадлежит ни одному поколению.  Никакая личность, никакое поколение не имеет права решать этот вопрос. Я предлагаю нечто иное. Должно придти такое поколение, которое должно понять, что не имеет проблем с соседями, и это не должно быть данной ценой. Мы должны показать оскал, должны диктовать наши интересы всему миру. Мы должны принудить Турции, что надо признать геноцид, компенсировать за все это, чтобы тот ребенок, который родится на Армянском нагорье, понял, что он шагает гордо, его спина выпрямлена. Подписание этих протоколов является большим пакетом уступок.

-К чему привела инициативная политика Сержа Саргсяна?

-На мой взгляд, мы оказались в ловушке, и она достаточно крупная. Будут страны, которые пересмотрят вопрос признания Геноцида, скажут, что мы поспешили, извините. Уже сейчас есть эти тенденции.  И потом, граница, в конце концов, не должна быть признана. Я никогда не захочу отказываться ни от Карса, ни от Эрзрума, ни от Вана. Это моя родина, хотя и оккупирована сегодня, захвачена турками, я от нее не отказываюсь, а данными протоколами я делаю это. Эта политика ведет к большим потерям.

-Каково, по-вашему, восприятие мадридских принципов в обществе и политических кругах?

-Когда простому народу объясняешь, что должен сдать землю, ту землю, которая была завоевана кровью и потом, все говорят, что так не пойдет. Один из моих друзей после просмотра фильма сказал интересную вещь: мы сели в один автобус, руль которого не в наших руках. После фильма я захотел сойти. Действительно, мы должны сойти со всего этого - это не наш автобус, мы сели не на тот номер и едем в другом направлении. А обществу Мадридские принципы представляются иначе.  Представляется, что для нас там имеется отличный пункт. Это тот пункт, что народ Нагорного Карабаха имеет право на самоопределение. Извините меня, после чего?  После вывода войск, возвращения беженцев и размещения миротворческих сил время самоопределения больше не наступит. Снова придем к 1988-му году. Если мы хотим Карабах 1988-го года, то Мадридские принципы являются практически тем же. А если мы считаем, что была война и пролилась кровь, то это означает, что мы должны удержать имеющееся у нас сегодня территории. Что мы хотели в 1988-ом году? Хотели хорошую автономию в статусе республики, но Азербайджан привел против нас из Афганистана 3000 моджахедов, приехали угандистские летчики, чеченские боевики... Я сейчас готовлю фильм о наемниках, которые сражались против нас в Карабахе. Тот международный терроризм, о котором сейчас говорится, выясняется, что Карабах в ходе войны на определенном этапе боролся с ним. В действительности в результате моего фильма я узнал, что народу полноценно не известно, чем в реальности являются мадридские принципы.  Поэтому я и считаю фильм «Тлеющий фитиль» очень важным для того, чтобы народу стало известно. И чем большее распространение он найдет, тем лучше. Это очень важно.

-Дживан, складывается впечатление, что судьба Армении решается в парламенте Турции. Каково восприятие этой проблемы в Армении и Арцахе?

-Наша судьба всегда висит на волоске. Просто надо сказать, что подождите минуту, дайте «стоп», и мы должны начать думать над тем, что для нас важнее. Для нас важно, чтобы мы были на нашем нагорье суверенными? Значит, мы должны делать что-то иное. А если для нас важно, чтобы международная общественность и сверхдержавы смотрели на нас добрым взглядом, говорили, что мы хорошие ребята, то мы должны так и продолжать. Не знаю, что в результате дадут этому ребенку, может быть и шиш. Мы действительно должны сойти с этого автобуса. В фильме есть мнение, что впредь то, что мы подписывали до сих пор, не должно больше подписываться. К чему мы идем? Почему мы создаем отношения с тем, кто постоянно говорит, что мы должны отдать Нагорный Карабах. Мы сегодня не даем адекватного ответа Азербайджану и Турции. Почему наше правительство сегодня не говорит, чтобы они знали свою меру? Мы должны понять. Народ должен понять и сказать «нет». Так же, как он сегодня говорит «нет» армяно-турецким протоколам,  он должен высказаться и против Мадридских принципов. То же самое ждет и нас. Если мы сдадим Карабах, то поставим под угрозу Армению, а если открываем границу с Турцией, то ставим под угрозу Карабах. На обеих чашах весов стоят дорогие и важные для нас вопросы. Сегодняшнюю ситуацию я сравниваю с Сардарапатом. Сегодня мы стоим перед Сардарапатом. Если при Сардарапате  войска Кязима Карабека дошли до Еревана, то сегодня документы вошли в парламент. Турция сегодня на дипломатическом поле разорвала нашу оборонительную линию - вот вся проблема. Просто у нас сегодня нет ни Геворга V, ни Арама Манукяна, которые сплотили бы народ и сказали, что вместе идут на Сардарапат.

-Азербайджан и Турция говорят «одна нация - два государства». Де-факто, Армения и Карабах также являются одной нацией, одним государством. Как в этом направлении работают Азербайджан и Турция, Армения и НКР?

-Они очень хорошо работают и упорными шагами идут вперед - то, что мы должны были делать на протяжении последних лет. Мы - победившая сторона.  Мы должны были со времен независимости делать так, чтобы НКР был признан. Как армянские лоббистские организации делают, так, чтобы Геноцид признавался? То же самое надо было делать, чтобы признавалась и НКР. Удивительно также, почему РА не признала? Мы должны были сделать это, а они очень хорошо продвигают вперед свою борьбу. Мы сегодня пытаемся жить, отдавая что-то. Нет. Я продвигаю вперед мнение другого армянина. Обязательно должны плакать, быть битыми, нас должны жалеть, говорить, что извините, мы напишем о Вас книги, вы хорошие. Нет, давайте сегодня покажем оскал. Давайте выйдем лицом к лицу со всем этим и скажем, чтобы остановились, это не наш автобус, мы должны сойти, потому что это не наш комплекс. Мы подверглись уничтожению, 1.5 млн. из нас были истреблены, но сегодня Карабах выправил нам спину. Если бы не было Карабаха, и я бы жил в каком-то «Х» населенном пункте на территории РА, что бы я сегодня вспоминал? Вспоминал бы, что мы отдали Карабах, в начале века нас истребили, в Сардарапате не смогли реализовать Севрский договор, потеряли Нахиджеван. Нет. У нас сегодня есть, что вспомнить. Наша спина выпрямлена.

-Сегодня оппозиционные политические силы Армении разделены на два полюса. Один полюс четко говорит «нет» властям, другой говорит «нет» протоколам. Насколько сегодня оппозиция этого типа в силах остановить данный процесс?

-В фильме есть одна мысль, что или правительство меняет свои взгляды, или народ меняет свое правительство. Мне нечего больше добавить.

Беседу вела Арпи Бегларян