Принято считать, что радикальной у нас всегда бывает оппозиция. Между тем в реальности всё обстоит иначе.

В Армении радикальной является власть. Та самая власть, которая ни при каких обстоятельствах не готова сдавать свои позиции.

Серж Саргсян показал, что во имя своего кресла готов на все. А это уже не что иное, как радикализм.

Сейчас уже официально сформулирован тезис, согласно которому вхождение оппозиции в политическую борьбу и требование ею смены власти чревато новым «1 марта». Тем самым власть признает, что первое «1 марта» было во имя властных кресел.

Обратите внимание: власть оспаривает право оппозиции бороться за достижение власти. При этом делает это с применением угрозы «1 марта». Именно это и является одним из главных признаков действующей у нас радикальной власти.

Согласно Конституции РА, Серж Саргсян не имеет права выдвигаться на третий срок. Это возможно лишь в случае, если он пропустит один президентский срок, а это содержит в себе серьезные для него риски.

Будучи руководителем радикальной власти, Серж Саргсян, в силу ряда обстоятельств, не имеет политического наследника и при этом не хочет уходить из власти, поскольку плоды его правления угрожающи, а этим неминуемо воспользуется его сегодняшнее окружение.

В интересах собственной безопасности и ради сохранения своей власти руководитель РПА инициировал конституционные изменения – последние потуги радикальной власти.

Все те силы, которые поддерживают эти изменения, независимо от приводимых обоснований, служат радикальной власти и обслуживают ее интересы, разделяя ответственность за внутри- и внешнеполитические провалы последних 6 лет.

Занимающие в вопросе конституционных изменений даже нейтральную позицию играют на стороне Сержа Саргсяна, поскольку занятие политикой, выступление с оппозиционных позиций и одновременный отказ высказывать свою позицию на тему воспроизводства власти означает работу на пользу «Последнего большевика».

Итак, если действующие на политическом поле субъекты занимают в вопросе конституционных изменений одобрительную или нейтральную позицию, они ничем не отличаются от Лиски.

Естественно, все те силы (независимо от того, какую риторику они применяют), которые против инициированных властями конституционных изменений, являются реальными оппозиционерами и выражают интересы как минимум 80 процентов населения (статистика Сержа Саргсяна).

Следовательно, в нынешнем политическом раскладе всё более чем очевидно. Есть две стороны. По одну из них находится Серж Саргсян со своими лисками, клиентами, бабушками РПА, «сакуликами» и «независимыми» СМИ, а по другую – «тройка», неподконтрольные Сержу внепарламентские силы, гражданские движения и широкие слои общества.

Для смены власти без крови и потрясений необходима широкая консолидация. Радикальная власть отступает лишь при виде силы, а у силы имеются как качественные, так и количественные критерии.

Качеством являются те стратегия и тактика, которые должны быть представлены оппозиционными политическими силами, в частности, «тройкой», а количественную составляющую должно обеспечить общество – своим непосредственным участием. При этом количество обусловлено качеством, и наоборот – количество может привести к качественной трансформации. Следовательно, для обеспечения устойчивых основ для последующих процессов на митинге 10 октября на площади Свободы нужно будет обеспечить как качество, так и количество.

Радикальная власть применяет силу, когда видит малочисленность оппонентов. В остальных случаях власть ожидает холодный душ, поэтому для ухода ей нужно предоставить гуманитарный коридор, дабы под конец она не попыталась или не сделала свое черное дело.

Радикальная власть сподобна на всё. Не будем забывать о том, что Серж Саргсян оказался в президентской резиденции ценой 10 жертв, и он не преминет снова использовать силу, если будет уверен, что это сойдет ему с рук. Недопущение этого нужно обеспечить качеством и количеством. Это обезоружит радикальную власть, открыв дорогу для позитивных изменений.

Карен Акопджанян