Накануне Серж Саргсян посетил Общественную телерадиокомпанию. И поскольку он добрался до самого Норка, дал интервью Нверу Мнацаканяну, «особая» улыбка которого не сходила с лица даже тогда, когда Саргсян между прочим говорил об инциденте на границе.

Интервью Саргсяна было неожиданным и неприятным. Неожиданным в том плане, что обычно он интервью не дает, ведь без заранее написанного текста огурец может взрасти неправильно (хотя, ради справедливости нужно отметить и то, что у Сержа ничего не получается даже с бумажкой – преподнесение определенного набора слова еще не является гарантией того, что все пройдет нормально), а неприятным было потому, что усыпляющий тон вряд ли может понравиться. Это относительно формальной стороны интервью.

Что касается содержания, то Саргсян хотел продемонстрировать, что всё нормально, и вопросы имеются лишь по части таможенных пошлин на импортируемые автомобили после вступления в Таможенный союз (Саргсян упорно продолжает говорить о ТС, которого уже нет и который трансформировался в ЕАЭС).

Примечательно, что уставшее и угрюмое выражение лица Саргсяна просветлилось, а речь – оживилась, когда он заговорил о Гюле (по-видимому, приготовленные женой президента Турции кябабы все еще навевают на него яркие воспоминания, не говорю уже об «объятьях» с Гюлем после пропущенного нами гола) и расхваливал его, а также занимался адвокатством для Алиева по части адресованного руководителям стран-основательниц ЕАЭС письма.

Иными были выражение лица и произношение, когда говорилось о внутренних проблемах. Он в очередной раз признался, что целью его жизни является осуществление конституционных изменений (ну, вы сами понимаете – воспроизводство у власти). Какой-либо иной задачи у него нет, а на правительство возложены абстрактные функции. Например, по обеспечению экономического роста. Саргсян не приводит конкретной цифры, поскольку лимит лжи исчерпан, и во время разговоров об экономике Армении он переходит на язык тостов.

Что касается Астаны, то Саргсян попытался оправдать свое поведение задним числом и показать, что все было под контролем.

«Слова Назарбаева были неприятны, но не неожиданны», - сказал Саргсян смотрящему на него с восхищением в режиме «нон-стоп» Нверу Мнацаканяну.

Если Саргсян говорит правду, и слова Назарбаева для него и его команды не были неожиданностью и всего лишь вызвали неприятное ощущение, тогда почему армянская сторона не попыталась предотвратить зачтение этого неприятного письма? Если попыталась, но не вышло, это говорит о плохо проделанной работе и том, что Серж опустил авторитет Армении до той планки, когда нас никто не слушает, а неприятные письма зачитываются в прямом эфире и ему в лицо.

Если же сказанное Назарбаевым было не только обидным, но и неожиданным, это означает, что в ответ на вопрос вечно улыбавшегося Мнацаканяна Саргсян попросту врал.

Судя по выражению лица Саргсяна во время известных слов Назарбаева, публикация письма Алиева была для него не только неприятной, но и неожиданной. Вернее, вызывающей неприятное ощущение неожиданностью. Точно такой же, как и его интервью для телезрителей.

Карен Акопджанян

P.S. Нарисовавший у себя на лице «ведомственную» улыбку Нвер Мнацаканян во время интервью вспомнил, что скоро наступит 60-летний юбилей Саргсяна (это было своеобразным мессиджем-напоминанием властной пирамиде готовить дорогостоящие подарки).

Конечно же, дай ему Бог долгих лет жизни и пусть он встретит еще несколько юбилеев (да услышат нас корейцы), но пусть он будет это делать вне властной системы – в офисе на улице Мелик-Адамяна (если в РПА ему позволят зайти туда без поста).