Николовцы сейчас стригут бабло из воздуха. Украинский кризис превратился для них в возможность зарабатывать на внутренних и внешних гордых и не столь гражданах. Говорят, мол, чем больше туристов, тем больше они на них наживутся через банки и магазины.
Если задача стоит в обеспечении количества туристов, то территория ереванского административного округа Еребуни, судя по всему, может бросить перчатку горе Атис в Котайкском марзе. Вернее, развернется здоровая конкуренция между музеем под открытым небом и ожидающейся статуей Хруста, под столь же открытым небом.
В одном месте, в искренних и открытых сценах, будут сниматься на «объекте» сына Менуа, а в другом – просить отпущения грехов и получать духовную пищу на «объекте» сына Николая. В обоих местах будут делать селфи. Затем покинут нашу многострадальную страну под открытым небом. А мойшаговцы будут потчевать погосов статистическими цифрами и революционно преодолевать бедность в своих карманах.
Ставший Ереваном мой Эребуни…
Николовцы сейчас стригут бабло из воздуха. Украинский кризис превратился для них в возможность зарабатывать на внутренних и внешних гордых и не столь гражданах. Говорят, мол, чем больше туристов, тем больше они на них наживутся через банки и магазины.
Если задача стоит в обеспечении количества туристов, то территория ереванского административного округа Еребуни, судя по всему, может бросить перчатку горе Атис в Котайкском марзе. Вернее, развернется здоровая конкуренция между музеем под открытым небом и ожидающейся статуей Хруста, под столь же открытым небом.
В одном месте, в искренних и открытых сценах, будут сниматься на «объекте» сына Менуа, а в другом – просить отпущения грехов и получать духовную пищу на «объекте» сына Николая. В обоих местах будут делать селфи. Затем покинут нашу многострадальную страну под открытым небом. А мойшаговцы будут потчевать погосов статистическими цифрами и революционно преодолевать бедность в своих карманах.
Айк Усунц