По моим данным, в Баку удерживаются больше 115 армянских военнопленных. Больше 115 военных нуждающихся в помощи нашего государства. 115 патриотов, зависящих от николовой власти.

Премьерская семейка* также скрывает число погибших, раненых и пропавших без вести. И все молчат. Когда Никол говорит о том, что он первый ответственный, но не первый виновный - он надеется и использует это молчание, потому что его очевидная, несомненная вина - эти изломанные судьбы. И он ЗНАЕТ, что от наказания за это ему не уйти. Хоровое молчание - это его желание найти себе сообщников. По возможности в большем количестве.

На поддержание этого молчания направлены огромные ресурсы: я уже рассказывал о сотрудниках СНБ сидящих в похоронных конторах, вы видели, как родители военнопленных пришли обвинять участников акций оппозиции, в том, что они мешают возвращению их детей, вы видели, как Министерство Обороны отказалось публиковать эти данные, сославшись на государственную и служебную тайну.

Абсурдность этих тезисов очевидна: оппозиция (вместе с коллегами из власти) ушла на новогодние праздники, а пленные все еще в Азербайджане, некоторым из них предъявлены обвинения в терроризме, с целью узаконить их невыдачу, власть скрывает число погибших, раненых, пропавших без вести и пленных, хотя после позорной капитуляции прошло почти 2 месяца, над Ераблуром блокируются радиосигналы дронов, чтобы не было возможности узнать количество могил.

Люди молчат от отсутствия времени на рефлексию - сразу после подписания капитуляции наш полупьяный недофюрер орал о народной мести и широкими мазками рисовал картину будущих 2-минуток ненависти. Молчат от страха потерять кусок хлеба - тех, кто пришел вместе с ним осквернять могилы и память погибших в Ераблур, грозились уволить с госслужбы и с работы у приближенных ко двору олигархов. Молчат от страха не получить лечение, инвалидность хорошие протезы и выплаты - с ранеными и их семьями проводятся соответствующие разъяснительные беседы.

Весь зоопарк николовской обслуги лелеет надежду на то, что если ответ на эти вопросы размазать, замять, замолчать сейчас, то потом можно будет сказать:

- А чего вы сейчас об этом вспомнили? Говорили бы сразу – после войны.

Те, в чей дом Никол принес горе, являются гарантами его нахождения во власти. Их слово - самое тяжеловесное. Их потери - самые болезненные. Их горе – безмерно. Но их сегодняшнее молчание позволяет обслуге Никола говорить любому, кто вспоминает погибших, раненых, пропавших без вести и пленных: «А тебе-то что? Вот конкретно ты кого потерял?», индивидуализируя проблему, игнорируя понятия Родина и Честь.

Это страшно осознавать, это больно произносить, с этим невозможно жить.

Но это так.

*Анна Акобян здесь упомянута не случайно, она отвечала за сокрытие числа жертв в Арцахе.

Со страницы в «Telegram» Микаэла Минасяна