В мае 2018-го Никол Пашинян провозгласил себя сначала «народным кандидатом», а затем – «народным премьером». В этом была и доля правды, так как вышедшие на улицу люди видели в нем руководителя государства. Видели, поскольку воспринимали его как подобного себе человека, и связывали с ним огромные ожидания.

Ожидания эти были робингудовскими. Некоторые думали, что Никол возьмет деньги у богатых и раздаст их бедным. Деньги у богатых он, конечно же, собрал и продолжает собирать, но толпе от этого достается лишь дырка от бублика, а семейные фонды «Мой шаг» и «Город улыбок» получают на свои счета кругленькие суммы. Сколько же денег собирается втихомолку, лучше знать николовцам и лфиковцам, или станет ясно после «вскрытия».

Многие считали, что их жизнь изменится в лучшую сторону с той же скоростью, с какой Пашинян, образно говоря, вошел из бомжеской жизни в королевскую.

Жизнь Никола изменилась, но кричавших на площади «Никол – премьер!» – нет. Так и должно было быть, так как ничего другого и не ожидалось. Действующий в угоду массам лидер и популистская речь еще не означают конкретных результатов и прогресса. Кстати, популист, как правило, обеспечивает откат той самой массе, опираясь на которую он и добивается власти.

Лидер и толпа

На начальном постреволюционном этапе оба были распалены. Толпа всё еще тешила ожидания, а ставший премьером Никол спускался ко входу в здание правительства и встречался с протестующими, давая на ходу распоряжения и позитивно оценивая, что люди били в двери здания правительства («Их двери – что захотят, то и сделают»). Он и члены его команды приходили на работу пешком, делали селфи и выделялись другим «обезьянничеством».

Спустя некоторое время люди начали постепенно замечать, что эффективно действовавший на улице Пашинян настолько же неэффективен при принятии кабинетных решений и обеспечении позитивных результатов. Увидели и начали разочаровываться в своем некогда кумире.

Пашинян, в свою очередь, тоже начал постепенно «кидать» своих некогда фанатов и вошел в режим дворцовой жизни: турне, обслуживающий аппарат, «кайфы» за счет бюджета и т.д.

Пашинян знает, что потерял «улицу». На его незаконный призыв блокировать здания судов откликнулось небольшое количество людей. В дело обеспечения количественной составляющей впряглись мойшаговские депутаты, члены советов старейшин, чиновники…

Пашиняну в этих условиях остается лишь делать то, что полностью умещается в постреволюционную логику: параллельно бытности кажущимся открытым деятелем стать более закрытым, чем предыдущие власти, а также удерживать власть деньгами и силой.

В прессе появилась информация о том, что Пашинян решил премировать членов своей команды и узкое окружение за счет госбюджета, но так, чтобы широкие слои общественности и низшие звенья госаппарата о размерах этих премий ничего не узнали.

Что касается удержания власти посредством силы, то для этого он идет к генпрокурору-перебежчику Артуру Давтяну и заявляет, что это – полностью соответствующая новой Армении прокуратура, присваивает новое звание приспешнику-главе ССС Сасуну Хачатряну и делает генералами представителей силового блока.

Словом, в вопросе удержания власти Пашинян неоригинален. Все пришедшие к власти с помощью толпы субъекты «кидают» эту толпу, пытаясь впоследствии защититься от нее посредством административных и силовых рычагов.

Говорящие о разграблении охлократы, как правило, начинают формировать за счет госбюджета привилегированный слой из членов своей команды, а в конце становятся такими казнокрадами, что на их фоне меркнут все предыдущие реальные и вымышленные истории о разграблениях.

Айк Усунц